.

Кусты и травы, цветы и деревья - милые, нежные, беззащитные друзья мои, верные спутники далекого детства. Каждая былинка, веточка, цветочек исполнены смысла, своей красоты и прелести. Имен многих из вас я не знаю и сейчас, но вы и так мне родные. Сколько веселых игр, шумных друзей вы мне заменили! Сколько летних, весенних дней заполнили волшебным очарованием.

Вот стройная мальва. Ее не увидишь на городских клумбах. Коронное ее место – у украинского плетня. Сорви розовый или малиновый венчик. И бутон луковичкой. Найди обгорелую спичку. Соедини их. И поплывет в бальном танце принцесса из волшебной сказки.

А несозревшие кукурузные початки! Это тоже принцессы в множестве одежд, которые становятся все тоньше и прозрачнее. Вся красота принцесс – в длинных светло-желтых или розовых волосах. Какие они шелковые, прохладные, как легко заплетаются в тяжелые блестящие косы…

Одуванчики. Это целая глава в ненаписанной книге детства. Желтые поляны, вобравшие в себя все майское солнце. Эластичные длинные ножки и пушистые цветки, оставляющие золотистую пыльцу на кончике носа. Венки из них плели многие. А вот плели ли вы нескончаемые гирлянды в десятки метров длиной? Меньше всего я задумывалась, для чего они. Просто плести, собрать всю поляну в одну линию, намотать во много рядов через плечо, принести во двор, развесить между деревьями. Пусть радуются малыши, удивляются взрослые: неужели все сама? Можно еще сделать тяжелую скакалку и почти десять раз перепрыгнуть через нее, прежде чем она разлетится на безжизненные кусочки, уже ничем не напоминающие желтую поляну. А можно уложить витки конусом, скрепив их длинными травинками - и получится тяжелая пушистая шапка. Если же послюнить палец и надавить на отверстие упругого стебля - он разделится на волоконца, и каждое закрутится в атласный локон. Навесишь на уши, украсишь гладко причесанную голову. 

Потом такие украшения прически назывались «завлекалочками». Разделишь стебелек пополам вдоль - вот тебе часики на тонком ремешке. А оторвешь головку цветка и вставишь тонкий кончик с капелькой белой сгущенки в толстый – получится колечко. Продень в него другое, потом еще – выйдет цепь. Или цепочка на шею, если брать стебельки совсем короткие, И совсем не беда, если после всех этих игр пальцы покрываются коричневыми несмываемыми пятнами.

  Но самое приятное – все-таки плести, плести… Это как болезнь. И уже совсем взрослой я крадучись пробиралась в такие заросли, торопливо плела венок – всего один. Зорко смотрела по сторонам: вдруг кто-то заметил меня и смеется: в детство впала… ненормальная. Если знакомые увидят – для них шутка заготовлена. Разве им объяснишь, что лишь от одного вида милого семейства одуванчиков у меня появляется зуд в пальцах, неудержимое желание осязать упругую прохладу стеблей. И избавиться от этого можно только одним способом – сплести венок.

  Только в этом году, любуясь обильным цветением моих старых любимцев, я впервые не ощутила знакомой дрожи в пальцах. Это во мне умерло детство. Но память о нем жива, и потому пишу о вас, мои желтые, мои ненаглядные, самые любимые цветы мои.

 Разве сравню вас с казенно-торжественными гвоздиками, или спесивыми гладиолусами, или царственно-недоступными розами? Или с тяжелыми, с запахом похорон хризантемами, или с мясистыми чопорными тюльпанами в целлофане?

  Кусты жасмина. Строгие бледные звезды их цветов пахнут взрослыми франтоватыми дядями, выходящими их крохотной парикмахерской. Зато молодые листочки, если их помять и растереть, пахнут свежим огурцом. Пахнут тогда, когда самим огурцам на базаре еще и цену сочинить не могут, Мне таких не покупали. А я и запахом была счастлива.

Совсем особые цветы – золотые шары. Обильные, неухоженные, высоченные заросли, отгораживающие от всего мира. Цветут буйно и долго, почти до морозов, ничего не боятся. И – моего любимого, солнечного, теплого, ласкового желтого цвета. Их цвет почти компенсирует мне уже исчезнувших любимцев – одуванчиков.

Из желтых цветов обожаю кувшинки. Пусть уступают они по красоте редким и чопорным водяным лилиям. Зато сколько изящества в настоящем кувшинчике, скрытом среди множества тычинок. И стебель – толстый и добротный, легко ломающийся на правильные цилиндрики, соединенные прозрачной кожицей. Как золотая медаль на зеленой цепи – бери и вешай на шею.

Желтые цветы купальницы – как крохотные розочки. Хороши уже тем, что предвещают близость реки, обильных заливных лугов во всем роскошном буйстве их цветения.

Люблю и заросли космеи - полудиких цветов с непричесанным названием. Никто их не сажает, не сеет, не пропалывает. Годами селятся они на заброшенных клумбах. Среди ажурной укропной зелени – множество цветов, радующих разнообразием окраски: скромные белые цветы, нежно-_розовые, темно-бордовые, густо-вишневые, грустно-сиреневые.

 Настурции чаруют меня огненным флюоресцентным цветом. Столь нескромную, вызывающую окраску они застенчиво укрывают круглыми зонтиками листьев.

Но все это лишь цветочки… А сколько прелести в ягодках - конечно, несъедобных. Главное, что из них можно делать бусы. Или украшать песочные торты. Настоящие коралловые бусы получаются из рябины. Из ягод жимолости – жемчужные ожерелья. Из желудей – бусы полированного дерева. Из свежевылупленных влажных каштанчиков – смешные фигурки из мультиков. Из репейника - серые неуклюжие медведи.

А до чего интересно играть с цветами в продовольственный магазин! Круглые наклейки от катушек – деньги. Цветы и травы – товар. Пышные головки красного клевера – клубника. Листочки ромашки – укроп. Семена со стебельков подорожника – гречка, бутоны одуванчиков – яйца.

Совсем особая игра – в «секреты”. Для этого надо найти стеклышко площадью в ладонь. Сорвать с клумбы (пока никто не смотрит) особенно красивый цветок, желательно с плоским венчиком и очень яркими лепестками. На фольге выложить плоскую икебану, украсив цветки зеленью. Сверху накрыть стеклом и закопать. Идеальное место для этого – в месте стыка стены дома и асфальтовой отмостки. Отмостка уже давно выкрошилась, заполнилась песком, пылью. Надо сделать углубление и закопать свою неповторимую композицию. Потом раскапывать, постепенно открывая от земли поверхность стекла и картину под ним. Быстро закопать, позвать кого-нибудь из подруг и под секретом продемонстрировать шедевр. Через пять минут страшная тайна снова начинает распирать автора, и свидетелем оказывается еще одна подруга, потом еще и еще, пока все не будут посвящены в секрет. Тогда начинаются интриги. Чужой секрет – найти и уничтожить, а свой – снабдить дополнительными степенями защиты. Казалось бы, никто не учил нас пользоваться приемом, изобретенным еще древними египтянами. Там, чтобы отвлечь внимание грабителей от истинного места упокоения фараонской мумии, наряду с истинными галереями, действительно ведущими к заветной камере, не менее роскошно оформлялось еще более десятка коридоров, заканчивающихся тупиками.

Так и мы, чтобы усыпить бдительность недоброжелателей, нашедших твой секрет, сверху делали еще один – достаточно красивый, но без изюминки. Раскопав и разрушив его, «грабитель» успокаивался. А настоящий-то секрет невредим! Он глубже!

Особый интерес представляют растения-кормильцы. Сколько их было съедено! И как же было вкусно!

Заячья капуста – нежные трилистники на ножке-ниточке – кислы, как щавель. Ягоды шиповника были бы пищей богов, если бы не мелкие иголочки внутри, щипавшие язык и отравлявшие все удовольствие. Особо вкусными были калачики - плоские диски величиной с малюсенькую таблеточку. Вкусными, сытными и почти жирными были ягоды паслена – в кукурузных плантациях мы их находили. Молодые побеги клена, если их очистить от глянцевой кожуры, откроют полупрозрачную сердцевину с белыми продольными полосками (как граненый карандаш). Вкусно! (если съедать только самую нежную часть. Пожадничаешь, откусишь там, где потолще – и испортишь вкус привкусом древесины). Незрелые плоды садов и огородов в счет не идут. А знакомо ли вам такое лакомство, как засохшая смола вишен и черешен ? Куда там браться нынешним жвачкам!

И ведь никто не учил, какие растения ядовиты, какие полезны. Все определялось эмпирически. И какая-то сила все-таки оберегала нас, деток несмышленых, от роковых ошибок.

Весьма деликатесным вкусом запомнились цветы белой акации, особенно розовая плодоножка – сочная, душистая, сладкая… Желтая акация имеет совсем несъедобные цветы. Зато при желании можно съесть зернышки из узеньких стручков. А из пустых стручков сделать свистульку.

А сколько своих незабвенных спутников детства еще не назвала… Сейчас они встречаются мне все реже, некоторых вижу не каждый год. Умеют ли дети сегодняшнего дня так их узнавать, любить и помнить? А научили ли мы их этому? Но ведь меня же никто не учил!
Или я не помню своих учителей?